— А вот ты знал, что когда Великий бог Брахма почесал во сне пятку, то из нее выпало Сновидение, из которого и произошел этот мир, в котором мы сейчас живем? — заявил Татхагата, попыхивая беломориной и прочесывая пузо под грязной майкой.
— Серьезно? — приподнял бровь Аристарх.
— Натурально!
Аристарх застыл на мгновение с воблой в поднятой руке, потом оттаял, мотнул башкой и бабахнул несколько раз рыбой об стол. Для мягкости.
— И ты хочешь сказать, что все вот это вот тоже сновидение?
— Нет, не сновидение, а Сновидение. Ты не путай. Это как просто пивасик и Пиво Настоящее Живое. Совсем разные вещи.
— Ну, тебе виднее. Я пиво не пью.
Тут в окно залетела жирная муха и давай кружить над останками воблы. Аристарх не позволил и прогнал ее тапком.
Жара вливалась в окно тягучим потоком, растапливая все на своем пути, как сливочное масло на сковородке. Даже мысли плавились, превращаясь в дурноватое месиво бредятины о море, мокрых плавках и поливальной машине.
Татхагата допил пиво, наколдовал свежего холодненького и продолжил:
— А вот ежели взять, к примеру, любого настоящего индейца, то тот без тени сомнения заявит, что этот мир насновидели древние предки. И теперь мир такой, каким они его увидели и закрепили в своих снах.
— Ха! А ты сам-то в это веришь?
— Дык елы-палы! Откуда ж мне знать? Я не индеец. Но вот что я тебе скажу — ежели вот это вот все не Сновидение, то как по-твоему я могу проходить сквозь стены и проявить это пиво и воблу? Ы?
— Ну… — замялся Аристарх, — ты же Так Приходящий, тебе по статусу положено.
В комнату влетел Авалокитешвара, позвякивая авоськой, приземлился за стол и молча принялся мусолить воблу.
— И тебе привет, — сказали хором Татхагата и Аристарх.
— Угу, — мотнул парой голов пернатый, не отрываясь от рыбы. Из авоськи он выудил дюжину запотевших бутылок безо всяких опознавательных знаков, откупорил сразу все и жадно припал к напитку.
На соседнем табурете материализовался архат Семеныч, и тоже не пустой. На столе уже места не хватало для посуды. Использованную тару бросали в угол, особо не церемонясь.
Аристарх благоразумно попивал горячий чай из маленькой пиалы и обмахивался цветастым пером, что подарил ему Авалокитешвара когда-то давно. Жара крепчала.
— А не пойти ли нам на речку искупаться? — предложил он.
Питие напитков и жевание воблы на секунду прекратилось, а потом снова продолжилось.
— Да ну вас к черту! Сам пойду.
Аристарх выудил из шкафа плавки, кинул в пакет вместе с полотенцем, нацепил сандалии и попер бодрым шагом к реке.
Сисястые апсары на этот раз не плескались, завлекая наивных прохожих и прочих ротозеев, а вяло плавали на глубине. Жарко ведь. Сом Иваныч тоже пускал пузыри из какой-то глубокой ямы. Да и народу на берегу было немного. К вечеру набегут. А пока даже тихо как-то, ни шансона, ни шашлыков не слышно.
Аристарх с разбегу кинулся в воду и… не почувствовал ничего! Абсолютно! Словно в тот же горячий воздух забежал, что был вокруг. Только у самого дна еще как-то отличалась температура, но совсем чуть-чуть.
Аристарх прохватил туда-сюда вдоль берега. Никакой радости. Словно и не купался, а так себе. Вылез с кислой миной и домой попер. Даже плавки не стал выжимать.
— Ну что, искупался? — усмехнулся Татхагата.
— Да ты знал! — хмуро ответил Аристарх.
— Конечно, знал. Фигли тут не знать? Третью неделю жара стоит. На вот, глотни холодненького.
— Я пиво не пью, — огрызнулся Аристарх и полез в холодный душ. Хотя и его холодным трудно было назвать. Весь дом раскалился, как печка.
Ночью не спалось от слова совсем. В очередной раз прилетела запоздалая мысля, что хорошо бы кондиционер поставить. Да где там!
Только под утро Аристарх забылся тревожным сном, в котором его продолжали тиранить краснокожие индейцы, требуя, чтобы он подписал бумагу, где чем-то красным было коряво начертано: «Это все Сон, падло!».
Самым вредным был толстопузый шаман, совавший под нос куриную косточку, которой и следовало подписать бумагу. Аристарх всячески отказывался и отпихивал эту косточку, но индейцы были неумолимы.
А потом во сне нарисовался архат Семеныч, надавал всем индейцам по шеям, шаману и вовсе с ноги в торец заехал. Потом скинул пальто, заколотил кулаками в грудь как Кинг-Конг и заорал благим матом:
— Абсолют, мать его, рулит!!!
Аристарх упал с дивана и проснулся.
— Фух! Приснится же такое, — пробормотал сонно Аристарх.
— Хм… А ты уверен, что и это тоже не сон? — прогремело с потолка.
Аристарх ошалело огляделся. В комнате никого. На соседа голос тоже не похож был.
И тут он снова упал с дивана и проснулся. И все повторилось. И так ровно сто восемь раз. Пока шишку не набил величиной с кулак.
А потом в ванной прямо из зеркала вылезла синяя рука с пузырьком чего-то светящегося и жутко вонючего, намазала шишку, и та за пару секунд прошла. Рука так же безмолвно уплыла обратно в зеркало, словно и не было. Только вонь осталась.
Аристарх заварил чаю, все еще с опаской озираясь по сторонам, потом пришел с чашкой в комнату и увидел за столом Татхагату.
— А вот ты знал, что когда Великий бог Брахма почесал во сне пятку, то из нее выпало Сновидение, из которого и произошел этот мир, в котором мы сейчас живем?…
