Аристарх Гаутама наблюдал за мухой на потолке и размышлял о суете мирской.
— Вот взять муху, — думал он, — Вначале носится по комнате, как полоумная, в окно башкой стучит бестолково, хотя рядом форточка открыта. Потом приземлится куда-нибудь и шныряет туда-сюда. Вот нафига ж ей все это надо? Есть у мухи план или она просто так летает, потому что безмозглая? А мы чем от мухи отличаемся? Есть у нас свой план или мы тоже все делаем потому, что просто делаем?
Из Пустоты нарисовался Арджуна с королевской мухобойкой в руке. Без лишних слов он прихлопнул муху, оставив на потолке грязное пятно, сурово сдвинул кустистые брови и произнес:
— Тот, кто, получив тело человека, не совершает предписанного Ведами цикла жертвоприношений, несомненно, ведет жизнь, полную греха.
Аристарх икнул от неожиданности и промямлил, словно оправдываясь:
— Дык елы-палы! Я тоже мух давлю, иногда. И комаров тоже.
Арджуна стукнул мухобойкой ему по лбу (Ай! Больно же ж!) и сказал:
— Дурак ты, Аристарх. Я тебе не про мух говорю, а в целом. Вот на что ты время свое тратишь? То есть, практически жертвуешь его. На что? Валяешься дома и на мух пялишься.
— Дык эта… Елы-палы…
— Вот-вот! Елы-палы, елы-палы. На все у тебя один ответ. А ну как я тебя сейчас вот ножиком чик, и поминай, как звали, а? Я ж могу! И не таких ножиком чикал, родственников не пожалел. Вот что ты на это скажешь?
— Не надо меня ножиком чикать, — испугался Аристарх и отодвинулся подальше на всякий случай.
Арджуна вздохнул печально и махнул рукой.
— Да ну тебя!
И исчез, оставив в комнате тонкий запах восточных благовоний.
Аристарх перекрестился. Принесла же нелегкая царя полоумного. Этот башку снесет и закурить не спросит. Наслушался всякого в юности дурной, вот и бесчинствует до сих пор.
Постепенно он пришел в себя. Чаю заварил свежего. Еще больше отмяк. Однако слова Арджуны зацепили его.
— И на что же я трачу свое время? — стал размышлять Аристарх.
— АРИСТАРХ!!! — донеслось из-за стенки громом и молниями, — ПРИХОДИ ВОДКУ ПИТЬ!!!
С потолка посыпалась штукатурка, а у Аристарха чуть уши не отвалились. Опять Татхагата прикинулся простым Шакьямуни и сумасшедшую гулянку устраивает.
— Не, спасибо! — крикнул Аристарх в розетку, — Ты ж знаешь, я не пью.
— Ну, как хочешь, бро.
На минуту у Аристарха мелькнула шальная мысль — пойти спросить у Татхагаты, в чем смысл жизни и на что стоит потратить отпущенное время. Но вовремя сообразил, что для того время бессмысленно в принципе, а вот огрести приключений на одно место с необычным соседушкой можно на раз-два. Это ж Так Приходящий! Сами понимаете, да?
Как обычно в таких случаях хорошо помогало только одно средство — устроиться на уютном балконе с чашкой чая, смотреть вдаль на горизонт и отпускать мысли скакать, как им вздумается. Так Аристарх и сделал.
Сидел, сидел, вдаль смотрел, да чай прихлебывал. В башке, как обычно, что-то вертелось, мелькали картинки, музыка играла, слова и целые предложения выстраивались сами по себе — такое вот все. Но пока ни одной толковой мысли не пожаловало. Словно кончились они. Вот совсем.
И на следующий день Аристарх сидел там же и думал все о том же, и на следующий, и еще на следующий, и так далее… И до сих пор там сидит и думает.
А муха, убитая Арджуной, реинкарнировала в одного из родственников царя, бывшего Уттамауджу, но уже совсем не грозного и могучего воина, а обычного программиста с окраины Бангалора, сутулого, вечно потеющего и без шансов подцепить чиксу. Ce la vie!
